Издательство «Манн, Иванов и Фербер» представляет книгу профессора философии Уильяма Ирвина «Радость жизни. Философия стоицизма для XXI века» (перевод Василия Горохова).

В современном мире острой конкурентной борьбы мы постоянно соревнуемся с другими и преодолеваем себя в стремлении стать лучшими и прийти к финишу первыми. В этом вечном цейтноте у нас нет времени остановиться и оглядеться, понять, где наши истинные желания, а что навязано нам социумом, разобраться, что нам дарит радость, а от чего мы испытываем грусть. Такой режим изматывает, усиливает тревогу и нередко приводит к депрессии. И всё это время в глубине души шевелится наш самый большой страх: а что если, несмотря на все старания и усилия, мы впустую растрачиваем жизнь?

Как понять, ради чего жить? Как наслаждаться жизнью и ее благами и делать это осознанно, не становясь их рабами? Как пережить утрату и преодолеть душевную боль? Как справиться с негативом? Как уменьшить тревогу и отпустить прошлое, сосредоточив свои усилия на том, что нам под силу контролировать? Что мы можем предпринять, чтобы сделать нашу жизнь не просто сносной, но радостной?

Ответы на эти вопросы позволяет найти стоицизм. Эта философия помогает осознать, что мир хаотичен и несправедлив, многое в нем определяется случайностью, и, несмотря на это, нам есть на что опереться и на чем строить свою жизнь. Постигая стоическую мудрость, мы начинаем отличать неподвластное нам от подконтрольного, первое учимся стойко переносить, а второе — обуздывать или даже предотвращать. Гораздо продуктивнее тратить свое время на то, чтобы «возделывать свой собственный сад» и обустраивать его так, как нам на самом деле нужно.

Сегодня стоическая философия, возникшая более 2000 лет назад, переживает возрождение. Ежегодно тысячи людей, стремящихся опробовать учение стоиков на практике, принимают участие в Stoic Week, тренируя выносливость, самообладание и другие стоические добродетели.

Обратившись к античному учению, Уильям Ирвин предлагает позаимствовать у стоиков те практики, которые актуальны для XXI века. Свою книгу он составил как руководство для практикующих стоиков, чтобы каждый день недели они могли посвящать конкретному стоическому принципу или стоической технике, меняя свою жизнь к лучшему.

Предлагаем прочитать главу, посвященную гневу.

Гнев

Главный враг радости

Гнев — еще одна негативная эмоция, способная изничтожить покой. Это чувство можно по праву назвать антирадостью, поэтому стоики разработали стратегии, сводящие к минимуму количество испытываемого нами гнева.

Лучший источник советов по его предотвращению и управлению — трактат «О гневе» Сенеки. По его словам, ущерб от этого «кратковременного помешательства» огромен: «Ни одна чума не обошлась человеческому роду так дорого». Из-за гнева мы видим кругом людей, которых убивают, травят и судят; видим сокрушенные им города и народы. И, помимо городов с народами, его жертвой можете стать вы лично. В конце концов, в нашем мире много вещей могут вызвать гнев, а значит, пока мы не научимся им управлять, постоянно будем выходить из себя. Гнев, заключает Сенека, представляет собой пустую трату драгоценного времени[1].

Кто-то считает, что у гнева есть свои преимущества. Например, разгневанный человек сильнее мотивирован. Сенека не согласен. Люди и правда иногда выигрывают от гнева, говорит он, но из этого едва ли следует, что мы должны приветствовать его в своей жизни. Потерпевшие кораблекрушение тоже, бывает, извлекают из случившегося какую-то выгоду, но кто же в здравом уме будет прилагать усилия, чтобы поскорее в него угодить? Что касается гнева как мотивирующего инструмента, Сенеку беспокоит, что, один раз включив, выключить мы его уже не сможем: какую бы пользу он ни принес вначале, она (в среднем) нивелируется вредом, нанесенным в дальнейшем. Иными словами, «разум никогда не возьмет себе в помощники непредсказуемые и неистовые побуждения, для которых он сам ровно ничего не значит»[2].

Значит, Сенека запрещает человеку, на чьих глазах убивают отца и насилуют мать, приходить в ярость? Говорит ему стоять, опустив руки? Нисколько. Он обязан спасти родителей и покарать преступника, но при этом, насколько возможно, сохранять спокойствие. Наверняка он лучше справится, если не будет разгневан. Шире говоря, когда кто-то причиняет нам зло, его надлежит исправить «увещанием и силой, мягко и сурово». Однако такие исправления нельзя делать в гневе. Людей следует наказывать не для возмездия за содеянное, а ради их же блага, чтобы удержать от повторения ошибок. Другими словами, наказание должно быть «выражением не гнева, а предосторожности»[3].

В главе про оскорбления мы видели, что Сенека делает исключение из своего правила отвечать на них шуткой или молчанием: если нас оскорбил взрослый, шкодящий словно ребенок, ему можно пригрозить наказанием. Ведь это единственное, что он понимает. Также встречаются люди, причиняющие нам зло и не останавливающиеся, даже услышав взвешенные, рациональные просьбы. Имея дело с такого рода мелким негодяем, незачем впадать в настоящий гнев (что наверняка испортит нам весь день), но, пишет Сенека, не лишено смысла его симулировать[4]. Поступая так, мы сможем заставить этого человека исправиться, потревожив собственный покой наименьшим образом. Иными словами, Сенека против того, чтобы гневаться для поднятия своей мотивации, но не против притвориться разгневанным, чтобы мотивировать других. Сенека дает много конкретных советов по предупреждению гнева. Мы должны бороться со склонностью видеть в других худшее и делать поспешные выводы об их мотивах. Должны помнить, что, если обстоятельства складываются не так, как нам хочется, это не значит, что с нами поступили несправедливо. Нам надлежит помнить, что в некоторых случаях человек, на которого мы сердимся, на самом деле помог нам, а гневаемся мы из-за того, что он не помог нам еще больше[5].

Если мы чересчур чувствительны, то будем быстро выходить из себя. Как говорит Сенека, если мы балуем себя, если позволяем удовольствиям разрушать себя, нам всё будет казаться непереносимым. Вещи покажутся несносными, но не потому, что они жесткие, а потому, что мы мягкие. Во избежание этого Сенека рекомендует принять меры, чтобы никогда не ощущать избыточный комфорт. (Это, конечно, лишь одна из причин, почему стоики отказываются от комфорта, — другие рассмотрены в главе 7.) Если мы закаляем себя таким образом, то будем обращать гораздо меньше внимания на крик слуги или хлопанье дверью, а потому гораздо реже сердиться из-за таких вещей. Мы перестанем остро реагировать на чужие слова или дела, и с меньшей вероятностью нас рассердят такие «ничтожные мелочи», как слишком теплая питьевая вода или незастеленная постель[6].

Чтобы уклониться от гнева, говорит Сенека, следует держать в уме, что раздражающие нас вещи обычно не несут реального вреда — они просто раздражают. Позволяя себе сердиться по пустякам, мы берем едва заметный повод для волнения и взвинчиваем себя до состояния, не оставляющего от покоя и следа. Более того, «гневаемся мы дольше, чем ощущаем причиненную нам боль»[7]. Какими же глупцами нужно быть, чтобы позволять мелочам нарушать нашу безмятежность.

Стоики, как мы видели, рекомендуют противопоставлять оскорблениям юмор: Катон пошутил, когда ему плюнули в лицо, Сократ — получив по голове. Сенека предполагает, что юмор не только служит эффективным ответом на оскорбление, но и предохраняет от гнева: «Насколько достойнее смеха то, из-за чего мы то и дело льем слезы!»[8] Если мы считаем неприятности, в которые попадаем, курьезными, а не возмутительными, то инцидент, который мог разгневать, вместо этого станет источником смеха. И правда, легко представить, как Катон и Сократ, отвечая с юмором на оскорбление, не только парировали его, но и избегали гнева.

Марк Аврелий тоже дает советы против гнева. Как мы помним, он рекомендует созерцать бренность окружающего мира. Это позволяет увидеть, что многие вещи, кажущиеся важными, на самом деле незначительны — по крайней мере, в масштабах космоса.

Марк Аврелий обращается ко временам почти столетней давности — эпохе императора Веспасиана. Люди повсюду занимались своими обычными делами: женились, растили детей, возделывали землю, любили, завидовали, сражались и пировали. Но, заключает он, «что сталось с их жизнью? Она сгинула»[9]. Схожая участь постигнет и наше поколение: что сегодня кажется жизненно важным, наши внуки сочтут чем-то несущественным, поэтому, чувствуя прилив возмущения, мы должны остановиться и оценить его космическую (не)значительность. Это даст нам шанс подавить гнев в зародыше.

Предположим, несмотря на все усилия, чье-то поведение всё же разгневало вас. Чтобы преодолеть это чувство, пишет Сенека, полезно напомнить себе, что наше поведение тоже кого-то бесит: «Нам приходится жить дурными среди дурных. Единственное, что может обеспечить нам покой, — это договор о взаимной снисходительности». Следующий его совет имеет параллели в буддизме. Находясь в гневе, следует «все его внешние признаки сменить на прямо противоположные». Нужно расслабить лицо, смягчить голос, замедлить темп ходьбы. Если это удастся, вскоре внутреннее состояние придет в соответствие с внешним и гнев рассеется[10]. Буддисты практикуют похожую технику замещения мыслей. Когда их посещает болезненная мысль, они принуждают себя думать о ее здоровой противоположности. Например, ощутив гнев, думать о любви. Идея в том, что две противоположные мысли не могут пребывать в уме одновременно, поэтому здоровая вытеснит тлетворную[11].

Но что делать, если мы не в состоянии контролировать гнев? Если набрасываемся на того, кто нас разгневал? Мы должны извиниться. Во-первых, это может мгновенно устранить причиненный ущерб. Во-вторых, акт извинения полезен для самого извиняющегося: он не только окажет успокаивающее воздействие, но и поможет впоследствии не зацикливаться на том, что его разгневало. Наконец, извинения за вспышку гнева могут сделать вас лучше как человека: признавая свои ошибки, мы уменьшаем вероятность их повтора.

Каждый из нас время от времени испытывает гнев: как и горе, это эмоциональный рефлекс. Но бывают люди, раздраженные чуть ли не всегда. Их не просто легко разгневать — они на взводе даже тогда, когда никакого повода нет. В часы досуга они припоминают, с некоторым смакованием, события, которые бесили их или бесят сейчас. В то же самое время, когда гнев поглощает их, он, по-видимому, дает им энергию.

Подобные случаи стоики назвали бы трагедией. Жизнь слишком коротка, чтобы проживать ее в пелене гнева. Кроме того, если человек постоянно злится, общение с ним — настоящая пытка для окружающих. Почему бы вместо этого, спрашивает Сенека, не «постараться, чтобы при жизни тебя все любили, а после смерти о тебе жалели?»[12] И вообще, ради чего испытывать антирадость, когда в нашей власти получать от жизни радость? Ради чего, в самом деле?

[1] Сенека. О гневе. I.1, I.2, III.28.

[2] Сенека. О гневе. I.12, I.10.

[3] Сенека. О гневе. I.12–15, II.31.

[4] Сенека. О гневе. II.14.

[5] Сенека. О гневе. II.22, III.31.

[6] Сенека. О гневе. II.25, III.35, II.25.

[7] Сенека. О гневе. III.28, III.27.

[8] Сенека. О гневе. III.33.

[9] Марк Аврелий. Размышления. IV.32.

[10] Сенека. О гневе. III.26, III.13.

[11] Bodhi B. The Noble Eightfold Path: Way to the End of Suffering. Seattle, 2000. P. 32, 69.

[12] Сенека. О гневе. III.42–43.