«В пяти метрах от меня разорвался снаряд. Вижу как в замедленной съемке, как мимо меня летят осколки и секут деревья. И на мне – ни одной царапины!». Ветеран СВО Михаил Ерешкин рассказал газете ВЗГЛЯД о роли чуда и везения в ходе боевых действий и о том, как ему удалось преодолеть психологический кризис после тяжелого ранения и возвращения домой.

Возвращение бойцов из зоны спецоперации далеко не всегда проходит гладко и безболезненно. Возможны и депрессия, и посттравматический синдром на фоне физических страданий от последствий перенесенных ранений. Иногда к этому добавляется черствость или некомпетентность местных чиновников.

Со всем этим столкнулся ветеран СВО из Владимирской области Михаил Ерешкин, получивший тяжелое ранение в ходе боевых действий осенью 2022 года и длительное время потративший на реабилитацию. О том, что он пережил во время службы в штурмовом отряде, как череда фронтовых событий укрепила его веру в Бога и что помогает ему теперь возвращать жизнь в прежнее, мирное русло – на эти вопросы Михаил Ерешкин ответил газете ВЗГЛЯД.

ВЗГЛЯД: Михаил, чем вы занимались до февраля 2022 года?

Михаил Ерешкин: У меня был свой интернет-магазин, больше 50 тыс. наименований бытовой техники. Занимался этим от души, очень успешно. Жил не тужил и поехал на войну не за деньгами. До 2014 года я видел, что происходит на Украине, как идет подмена ценностей. Как убивали русских, запрещали русский язык, бомбили Донбасс… И в июне 2022 года у меня окончательно созрело решение – закрыть весь бизнес и уйти добровольцем на СВО.

ВЗГЛЯД: Армейский опыт был?

М.Е.: Я всегда увлекался оружием, стрельбой, спортом. И лыжами занимался, и биатлоном. Был и небольшой военный опыт – срочная служба, в том числе во время Первой Чеченской кампании, 1993-95 годы. Морской стрелковый батальон. Конечно, там особо повоевать и не пришлось, мы просто охраняли тогда вертолетную площадку. Все было совсем по-другому.

Конечно, и возраст имел значение. О моем решении пойти добровольцем изначально знал только один мой друг. «Куда ты поперся, старый, – говорил он мне, – у тебя же все есть, живи и радуйся, чего тебе не хватает!».

Мне было на тот момент 47 лет, и я чувствовал, что если сейчас не пойду, то потом уже не будет у меня даже этих сил и возможностей, чтобы помочь Родине. Тогда еще не было, как сейчас, ни массовых объявлений о наборе добровольцев, ни такого количества пунктов набора по контракту. Поэтому я написал прямо в министерство обороны, мол, хочу принять участие. Мне перезвонили и пригласили в военкомат.

ВЗГЛЯД: Вы сказали, знал только друг. А семья?

М.Е.: Пришлось немного слукавить, чтобы раньше времени не хоронили. Сначала говорил жене, что надо в Москву съездить на сборы на пару месяцев. А за день до отъезда сказал правду. Конечно, жена ревела всю ночь. А утром я уехал.

ВЗГЛЯД: Каким был ваш боевой путь?

М.Е.: Сначала командиром отделения разведроты 488 мотострелкового полка 20 армии Западного военного округа. А оттуда мне удалось перевестись в легендарную 98-ю гвардейскую дивизию ВДВ, в штурмовой отряд. В десант, ведь все мальчишки моего поколения хотели стать десантниками. Так и моя мечта сбылась.

Я изначально хотел в самое пекло, на передовую, чтобы сделать что-то значимое. И мы, могу сказать, действительно наделали там делов.

ВЗГЛЯД: В чем главное ваше достижение в ходе службы?

М.Е.: Штурмовик, сами понимаете, находится на первой линии огня. Если штурмовик в таких условиях неделю прожил или не был ранен – это уже достижение. А я отбегал целых 42 дня. Это мне видится самым главным. Мне все говорили: «Ты какой-то заговоренный, так не бывает». Я долгое время успешно выполнял боевые задачи.

ВЗГЛЯД: И эти 42 дня пуля не брала вас и осколок не задевал?

М.Е.: Да, были просто чудеса. Например – как-то в пяти метрах от меня разорвался снаряд. Все вокруг меня успели перед этим упасть, один я стою. И вижу как в замедленной съемке, как мимо меня летят осколки и секут деревья. И на мне – ни одной царапины! А одного из тех, кто успел упасть, ранило осколком.

ВЗГЛЯД: Думаете, вас хранили высшие силы?

М.Е.: Много было случаев, когда жизнь висела на волоске. Четыре раза наша группа попадала под удар «Градов». Свидетелями были парни из соседней посадки – они потом говорили, мол, мы думали – вы все «двухсотые». А у нас только раненые.

Было много мистических видений. Иногда глаза закрываю или даже с открытыми глазами – вижу во все небо икону Божьей матери.

Бог есть. Из тех, кто со мной служил, даже кто не верил в Бога изначально – там поверили.

ВЗГЛЯД: Но все же вы были тяжело ранены.

М.Е.: Да, но не убит! Мы уезжали на задачу за несколько дней до этого ранения. И как раз через несколько дней должно было быть 25 лет нашей с женой совместной жизни. Мне удалось позвонить ей и предупредить. Я сказал: «99% вероятность того, что в этот день я позвонить тебе и поздравить не смогу, надеюсь, что смогу позднее». А на самом деле был уверен, что последний раз с женой разговариваю.

ВЗГЛЯД: Что это была за задача?

М.Е.: Это была осень 2022 года. Противник наступал на херсонском направлении, генерал Суровикин дал команду отойти на левый берег Днепра. Это было правильное решение, он спас много жизней наших солдат. А нас оставили на правом берегу прикрывать отход наших войск. И я был уверен, что живым с этого задания не вернусь.

ВЗГЛЯД: Как вы получили ранение?

М.Е.: Мы целый день держали оборону в районе деревни Костромка Херсонской области. Вполне успешно держали. И внезапно – прилет, нас заптурили, видимо. Но с другой стороны, опять же везение. Большинство осколков приняли остовы полусожженных деревьев рядом, как уже потом рассказывали мне сослуживцы. А мне оторвало мышцы и связки с внутренней стороны колена… Но если бы осколок прошел на сантиметр правее, то я уже был бы без ноги. Сейчас нога функционирует, я ее разрабатываю. Хромаю, но хожу сам.

ВЗГЛЯД: Ваши переживания в первые мгновения..

М.Е.: Во время ранения... Стыдно признаться – паника. Неопытный был. Орал первые несколько секунд безбожно, потому что боль была ужасная. Первая же мысль – все, ногу оторвало.

Но потом мне оказали помощь, я сам жгутировался, вколол обезболивающее. Запросили эвакуацию, к счастью, с нами была машина связи. Через четыре дня я был уже в Москве, в госпитале им. Вишневского. Позвонил наконец жене и сказал: «Здравствуй, любимая. Дедушка навоевался».

ВЗГЛЯД: После ранения не было сожалений, что вы зря пошли воевать?

М.Е.: Ни на секунду. Наоборот, надеялся, что мне подлечат ногу, и я вернусь в отряд. Я доктору так и сказал после первого операционного стола: ну что, недельки через две назад? И хотя все оказалось серьезнее, если почувствую в себе силы и восстановлю полностью ногу, все равно опять пойду в свой штурмовой отряд.

ВЗГЛЯД: Сколько вы провели в итоге в госпиталях?

М.Е.: Три месяца в госпитале, потом год реабилитации. До сих пор ночами не сплю, каждую минуту икру сводит. Без обезболивающих невозможно. Поставили мне в итоге категорию «Д» – не годен к военной службе. Буквально на днях забрал в военкомате пенсионное удостоверение и удостоверение инвалида войны.

На эту тему Наблюдательный совет определил приоритеты развития фонда «Защитники Отечества» Эксперты оценили назначения на государственные посты военных – участников программы «Время героев» Ветеран СВО Эдуард Бараев: Есть физические перемены, но вокруг те же люди и та же Родина

ВЗГЛЯД: Государство вам помогало? Не было ли сложностей в получении помощи, справок, удостоверений?

М.Е.: Были, конечно, препятствия. Сталкивался и с тем, что иногда чиновники просто не знали того, что мне положено. Были некомпетентны. У них, например, прямо на стенде в коридоре написано все, что они обязаны были для меня сделать – но мне отказывали. Я две недели ездил ругаться в военкомат, пока не добился нужных справок.

ВЗГЛЯД: А как проходила медицинская реабилитация?

М.Е.: У меня был выбор: либо домой ехать, либо в санаторий. Но я могу и дома любой санаторий устроить. Поэтому я выбрал собственный дом. В том числе потому, что не хотел чувствовать себя инвалидом, проходить все эти экспертизы, врачей... Хотя когда мне позвонили из фонда «Защитники Отечества» и пригласили пройти диспенсеризацию, я пошел.

ВЗГЛЯД: То есть фонд вас сразу подхватил, когда вы вернулись домой?

М.Е.: Да, хотя я долго ни с кем посторонним не шел на контакт. Было тяжело и общаться, и вспоминать участие в боевых действиях.

Фильмы не смотрел, в телефоне в стрелялки не мог играть. Я был сам в себе и сам с собой. В голове столько надо было переварить…. Это же сколько там нафотографировалось глазами, сколько всего произошло… Мне до сих пор снятся некоторые моменты, что я там пережил.

ВЗГЛЯД: Но вы сейчас выглядите совсем другим человеком – открытым, общительным. Как наступила эта перемена?

М.Е.: Время вылечило. Не совсем, но… Семьей отвлекался, внуками. Очень тяжело остаться с самим собой один на один. С женой мы не расстаемся ни на час. Меня спрашивают: «Какое у вас хобби»? У меня хобби – моя семья. Одного внука на самбо увез, другого в музыкальную школу, с утра у жены список. В аптеку заехать, на рынок, внучку из садика. Круговорот каждый день.

И конечно – руководству страны огромное спасибо за фонд «Защитники Отечества». Ни в афганскую, ни в чеченскую ведь ничего подобного не было.

Ветераны тех войн чувствовали себя никому в государстве не нужными. А фонд – во-первых, вовлекает ветеранов во всевозможные проекты, и проектов у них – участвуй не переучаствуешь. Например, нас с женой отправили в поездку на поезде в рамках проекта «Своих не бросаем» – Нижний Новгород, Екатеринбург, Казань. Нас везде встречали, поезд приходил на первый перрон, был концерт. Я видел, как матери и вдовы погибших душевно оживали от такого внимания. Хотя бы дать человеку возможность отвлечься – это дорогого стоит. Государство организовало такие поездки на высшем уровне.

На концерты, на спектакли приглашают, выводят на сцену. Аплодируют – вот наши воины! Это очень приятно. Фонд с нами возится как воспитатели в детском саду с детьми. В любой момент позвони – всегда помогут.

А во-вторых, мне в фонде предложили учиться. Я написал тесты, все заполнил, сдал, мне позвонили и сказали: «Вы приняты».

Теперь я учусь в РЭУ им. Плеханова на руководителя патриотического воспитания молодежи в рамках наставнического проекта «Твой герой». И уже сейчас провожу в школах уроки мужества, с мальчишками общаюсь. Объясняю, например, что нужно сделать, чтобы не возникло той паники, которая была у меня в момент ранения. Как с аптечкой обращаться, жгуты накладывать.

ВЗГЛЯД: Решили, чем займетесь дальше?

М.Е.: Как раз патриотическим воспитанием молодежи. В каких-нибудь специализированных клубах и организациях.

ВЗГЛЯД: Какая она жизнь после 2022 года?

М.Е.: Добавилось чувство выполненного долга, ощущение правильности того, что я съездил туда, где надо защищать Родину. Не струсил. Приятно, что государство не забывает. На удивление – даже пенсию назначили.

ВЗГЛЯД: Вы не ожидали?

М.Е.: Вообще не ожидал. Все мне вопросы задают, кем я теперь работаю. А я отвечаю – зачем мне работать, я военный пенсионер (смеется). Как, спрашивают, за что это тебе?! Да за то, что Родину люблю.